Вот уже 25 лет театр «Гешер» остается моим самым любимым израильским театром. Выросли и сменились поколения актеров, с некоторыми знакома лично, навсегда ушедших помню по именам. «Гешер» был и останется чем-то родным, необходимым, почти членом семьи
Нона КОВЛЕР
Фото: Сергей Фишбах
В каждой семье бывают взлеты и падения, неудачи и триумфы, но это же не значит, что мы перестаем любить своих родственников. Моя любимая израильская актриса уже не в труппе театра, но для меня ее имя навсегда связано с «Гешером», и лишь потом с Габимой.
Я люблю здание театра, о старом названии которого «Нога» уже никто и не помнит, мне нравится, когда в вестибюле при входе почти всегда (или это мне так везет) я здороваюсь с директором театра Леной Крейндлиной — она всегда в толпе, всегда со зрителями, тревожно всматривается — все ли в порядке, как настоящая хозяйка большого дома.
Мне нравится, что всегда на премьерах «Гешера» много молодежи — это то место, куда можно ходить с выросшими в Израиле детьми и потом сравнивать восприятия и впечатления.
Недавно побывали на спектакле «Книга Царя Давида«.
Сразу скажу — большая удача театра! Выбор неоднозначной пьесы довольно смел — «прирезать всех священных коров» еврейской истории, посягнуть на кумира — царя Давида, прямо скажем, не каждый режиссер осмелился бы на такую дерзкую провокацию. Для этого надо быть Евгением Арье.
Провокация — не ругательное слово, оно образовано от слова provoke — вызвать что-то, заставить случиться.
И действительно спектакль вызывает сильные эмоции, заставляет думать, сопоставлять и делать выводы.
Не буду пересказывать сюжет — наверняка многие еще захотят посмотреть «Книгу Царя Давида» в театре.
Отмечу только несколько личных переживаний.
Сразу же, как только начинается пьеса, мозг начинает лихорадочно работать. Мне нравится, что «Гешер» уважает своего зрителя, здесь никогда не разжевывают посыл авторов, а доносят его синергетически. Слово Синергизм в данном случае — совокупное использование воздействия сразу на многие центры восприятия.
Текст — сочетание высокого иврита с почти сленговыми интермедиями. Рои Хен — необыкновенно одаренный драматург -умеет понять и адаптировать сложнейшие произведения совершенно разных стилей.
Визуальный ряд — на большом экране транслируются крупно действующие лица, иногда пугающе близко снятые, а иногда нарочно видоизмененные.
Костюмы — здесь они не иллюстративны, а имеют самостоятельное драматургическое значение.
Чего стоит одна длинная шинель по типу белогвардейской — без слов понятно, кто этот герой и что собой олицетворяет.
Одежда слуг и и особенно наряд евнуха до последней запятой вместе с гримом копируют, не стесняясь, костюмы подобных героев из культового сериала «Игра престолов», А уж думающий зритель сам домыслит параллели с жестокими и властными правителями вроде бы выдуманного Дж.Мартином мира.
Декорации — статуя юного Давида Микеланджело в постоянных строительных лесах, которые рабочие сцены таскают туда-сюда — ну чем не дежурный бюст Маркса-Ленина-Сталина в официальных учреждениях!
Блестящая игра актеров! из большого актерского ансамбля, занятого в этом спектакле, невозможно ни одного назвать актером второго плана.
Поражает скупо-сдержанный и в то же время крайне эмоциональный рисунок роли у Лилиан Рут (для меня она все равно остается Лилией Хейловской), одной из первых актрис театра, сегодня выступающей вместе с новой звездой «Гешера» Генри Давидом, своим сыном.
Трудно было бы представить себе кого-то другого в роли молодого царя Давида, очаровательного красавца-музыканта или жестокого властолюбца — кто знает правду…
Дорон Тавори, типаж то ли злобного вертухая, то ли хитрого служаки, свято верящего в насаждение правильного мирового порядка любыми средствами вплоть до принуждения к правде.
Гротескный и искрящийся Александр Сендерович в неожиданном ансамбле с Гиладом Клеттером — возрождает на сцене «Гешера» то ли цирк Шапито, то ли площадную комедию Дель-Арте.
Главный герой в исполнении Алона Фридмана — классический тип рефлексирующего интеллигента, который неожиданно для всех и самого себя не сдается перед обстоятельствами и разделяет судьбу многих диссидентов, своих то ли предков, то ли потомков.
Запутанно все в этом мире, иногда непонятно, куда же течет время — вспять? Почему не исчезают в веках эти проблемы мучительного выбора, почему не учится человечество на своих же ошибках — может необходимы все-таки властители-тираны, а не поэты? И все ли обитатели психушек действительно борцы за правду?
Недаром наш народ называют народом Книги. Мы продолжаем искать смысл существования, мы записываем свои деяния регулярно в Книгу нашей жизни, и каждый год, независимо от политиков на престолах земных, мы ожидаем одобрения и записи свыше, как это повелось со времен Царя Давида.
Огромный Мир 
