Спросите любого — «А кто живет в Израиле? — «Евреи!!!» -радостно закричит этот любой и немного погодя чуть смущенно добавит — «Ну и арабы, конечно»
А вот у меня приятная новость — сегодня мы не будем говорить о еврейско-арабском конфликте, не будем печалиться, вспоминая жертв мирного нескончаемого процесса, а вспомним о сакральном для всего христианского мира звании «Святой Земли» и поговорим о самом необычном во всем Израиле христианском монахе.
Многие из тех, кто живет в Израиле давно, уже знаком с братом Оливье по рассказам журналистов. Некоторые, как мы, например, даже специально приезжали в бенедиктинский монастырь послушать его рассказы. Среди солдат Армии Обороны Израиля вряд ли найдется десяток человек, кто никогда о нем не слышал. Знаете почему? Да потому что 67-летний француз, монах — бенедиктинец из монастыря в Абу-Гоше посвящает вот уже много лет большую часть своего свободного времени образовательным программам для наших военнослужащих, читает лекции, принимает армейские подразделения в монастыре и сам участвует в экскурсиях Цахаля.
Уж кто только не шутил на тему — куда податься еврею в знойный июльский полдень — конечно же в мусульманскую деревню, в христианский бенедиктинский монастырь…да я и сама, помнится, написала пост на эту тему после прекрасного концерта в крипте этого самого бенедиктинского монастыря несколько лет назад. И вот снова — жара, июль, и Абу Гош.
Попали мы туда с опозданием после часовой пробки на первом шоссе, где водители кипели от негодования, а машины закипали от перегрева и гневно поднимали крышки от капотов к небу. Эта была пятница, а с ней и очередные беспорядки на Храмовой Горе, отчего центральное шоссе было парализовано на многие километры из-за проверок.
Хотелось бы по дороге еще раз в изумлении раскрыть рот на самую шикарную в Израиле кадыровскую мечеть на въезде в Абу Гош, но мы и так уже безбожно опаздывали. Бегом пронеслись от стоянки и войдя во дворик монастыря внезапно ощутили неизъяснимое спокойствие намоленных мест. Это ощущение посещает меня и в Бахайском саду, и в голубых синагогах Цфата. Все суета сует…
Но философствовать дальше было некогда, и мы присоединились к группе слушателей. Монах в белой рясе со знакомой лысиной и заразительной улыбкой — брата Оливье мы как будто бы знали вечность — угостил нас прохладным лимонадом и продолжил свои рассказы на свободном иврите с вкраплениями армейского сленга, чем вызывал восторженные возгласы своей немногочисленной аудитории.
История жизни этого французского парня из совершенно светской семьи одновременно проста и сложна. Проста — потому что особыми событиями не изобилует — отслужил во флоте, ушел в монастырь, 40 лет назад переехал в Израиль и с тех пор живет в мусульманской деревне Абу Гош близ Иерусалима и служит в бенедиктинском монастыре.
Сложна — потому что сложно поверить, что это не спецпроект спецслужб, когда видишь перед собой живого человека и смотришь на его фото в молодости — красавец моряк с серыми глазами в обнимку с подружкой блондинкой. Отец настоял на призыве Оливье в армию — надеялся, что «блажь» стать монахом пройдет. Не вышло!
Сложно мне было понять, почему именно так «замкнуло» молодого парня на монашестве и особенно потому, что Оливье не говорил о вере, о христианстве — то ли потому, что не хотел затрагивать эту тему в группе светских израильтян, то ли потому, что не хотел «замыливать» священные для него принципы. «Эксодус», старый фильм, — говорил он, — «заронил в моей 13-летней душе мечту об Израиле, куда так стремились попасть даже ценой своей жизни, беженцы из Европы.»
Так или иначе, вследствие цепочки случайных или совсем не случайных совпадений и поворотов судьбы, молодой 27 летний монах из Монастыря Бенедиктинцев в Нормандии по конкурсу (!) попадает в Израиль, в мусульманскую деревню, где находятся несколько христианских монастырей, и остается здесь на всю жизнь.
Широко улыбаясь и предвкушая восторг зрителей, Оливье театрально достает из бездонных карманов белой рясы, как фокусник из цилиндра — значки различных родов войск израильской армии, эмблемы, нашивки, и наконец удостоверение со своим именем.
позже нас еще поведут в тайный музей, где собраны подарки и сувениры от сотен солдат и командиров, когда-либо посещавших занятия с братом Оливье. Фото там делать запрещено .
В романской церкви с фресками 12 века на стенах мы слушаем, как эхо повторяет за поющим братом Оливье слова молитвы на иврите — Адон Олам…
Веhу hая веhу hовэ
веhу иhйе, веhу иhйе бетифара
И он был, и Он есть, и Он пребудет вечно в великолепии своем…
Ну и что, что это песня всего 40 лет назад сочиненная Узи Хитманом, все равно все вопринимают ее как молитву!
Монастырь бенедиктинцев совсем маленький, сейчас в нем живут всего 8 монахов, но рядом есть еще женская часть, где обитают 20 монахинь.
Во время известнейших в стране фестивалей классической музыки в крипте монастыря устраиваются концерты, мы на них бывали — акустика прекрасная.
Оливье с сожалением смотрит на часы — как видно, ему доставляет удовольствие раз за разом принимать в монастыре гостей, рассказывать и показывать, «хвалиться» дружбой с высшими армейскими и полицейскими чинами.
«Монахи — тоже люди», все время подчеркивает он. «Это наши заповеди — быть гостеприимными, помогать, объяснять и воспитывать.»
И мне уже не кажется странным, что приезжающие сюда солдаты — наши дети, еврейские мальчики и девочки, с удовольствием фотографируются с христианским монахом, слушают его истории и как-то незаметно для себя воспринимают общечеловеческие гуманистические ценности вне связи с конкретным вероисповеданием.
Брат Оливье выглядит очень счастливым — он исполнил свою мечту жить на Святой Земле, он излечился от онкологического заболевания, он единственный из христиан, кто получил гражданство Израиля, не отказываясь от французского гражданства.
И уж совсем нельзя сказать, что у монаха Оливье нет семьи. Каждую неделю он беседует со своей матерью — ей уже 94 года, но с помощницей она общается с сыном через вотсап. А дети — что ж, все эти голанчики, танкисты и саперы, магавники и гивати — они же наши общие израильские дети, а Оливье считает себя гордым израильтянином-христианином.
В монастыре Оливье сам изготовляет ликеры из местных фруктов. Его знаменитым лимончелло заканчивается каждая встреча с туристами
Не преминули и мы выпить за наступление мирной субботы, произнеся Лехаим и Шабат Шалом в тени крипты бенедиктинского монастыря с видом на мусульманский минарет.
Это Израиль, дети мои. Мирной субботы и ныне, и вовеки веков.
2017г
Огромный Мир 