Ар-деко никак нельзя назвать архитектурным стилем. Скорее состояние души молодого поколения, изголодавшегося по мирной жизни, стремящейся к празднику и новизне, к роскоши и вместе с тем к модерну. Период ревущих двадцатых и великой депрессии, стремительно развивающаяся машинная эра, краткий исторический миг между двумя мировыми войнами…
Название Ар-деко (Арт Деко) происходит от титула всемирной выставки в Париже —Exposition Internationale des Arts Décoratifs et Industriels Modernes. Так официально был назван стиль, сочетающий смелость в моде, лаконичность и богатую отделку в интерьерах, прямые, острые и четкие линии в конструкции зданий.
Из Парижа Ар-деко завоевал Европу и Америку, гиганты Манхеттена Рокфеллер Центр, Крайслер и Эмпайр Стейт Билдинг — всем известные примеры строительства в ранних 30-х.
И вот — столица архитектуры Ар-деко Касабланка, Марокко, Африка.
Многое осталось здесь от французского протектората, а с 1956г после получения государством независимости, Марокко в целом и Касабланка в частности стали распоряжаться культурным наследием самостоятельно.
В этом городе был создан архитектурный стиль Мориско—причудливая смесь восточной архитектуры и парижского Ар-деко.
С Африкой же стиль Фернана Леже, Поля Маншипа, Тамары де Лемпика в моем сознании не связывался никак.
Готовилась я долго и тщательно, казалось, все здания и фасады уже знаю наизусть, французские названия отелей уже не пугали обилием нечитаемых букв.. Но в действительности всегда не так, как кажется…
Во-первых, нет никакого ощущения Африки. В Касабланке прохладно, очень зелено, кругом фонтаны и никаких чернокожих африканцев. Ну почти… явно меньше, чем у тель-авивской таханы мерказит. Звучит французская речь, уличных кафе больше, чем в Париже, но отличие в том, что сидят там с чашкой кофе или стаканчиком чая только и исключительно мужчины.
Зданий же необыкновенной красоты, фасадов, подъездов, решеток, лестниц и перил столько, что чувствуешь себя ребенком, очутившемся в бесплатном огромном магазине сладостей.
Запустение и пренебрежение архитектурными шедеврами столь же явно, как и невинно. Ну как дети, чесслово — почему бы не вывесить все свое исподнее сушиться прямо на фронтонах сказочной былой красоты, а через ажурные решетки балконов не перекинуть пыльные ковры.
В мозгу звучит Вертинский.. « Мы жили тогда на планете другой…»
Забравшись в незапертые парадные подъезды, смотришь в изумлении на великолепные ажурные ворота, изгибы перил на винтовой лестницы, тщательную мозаичную отделку лестничных пролетов, кованую клетку лифта с ветвями и цветами, и тут же в глаза бросается грязь, неухоженность, невежественное равнодушие. Как если бы детей пустили жить одних во дворцы и музеи. А еще почему-то вспоминается Швондер с уплотнениями и реквизицией.
Но — будем радоваться тому, что еще сохранилось.
Дальше будет больше…
Огромный Мир 